sashun4a | (no subject)

Вчера приходил дяденька, который выглядит, как Валентин Гафт, и пахнет, как инкассаторы из бабушкиного банка. Бабушкин банк - это вовсе нее ее собственный банк, а просто одно из отделений банка "Украина", в котором она была заместителем управляющего еще семь лет назад. Инкассаторы там пахли сургучом, железом и вот этой грубой тканью, из которой мешки делают, бумажным архивом и складом, с миллионом цветных лент, которыми пачки денег оборачивают. Кстати, я вот никогда не знала, какую самую крупную сумму я держала в руках. Когда из купонов делали гривны, даже не помню, какой это был год, в банке пересчитывали руками какое-то дикое количество этих денег, причем считали все, начиная от операционисток и заканчивая заместителем управляющего. Про управляющего не знаю ничего, он редко выходил из кабинета, а чем в кабинете занимался - не представляю даже. В общем, гривны складывались в стопочки по 100 штук, перетягивались резиночкой, потом пересчитывались еще раз, а только после этого специальная тетенька перетягивала их бумажной лентой, запечатывала и расписывалась. Я вот сейчас не очень понимаю, зачем все это делалось, ведь по идее новые деньги должны были приходить уже запечатанными. И вот еще: пачки, пересчитанные мелюзгой, считались или же их потом снова пересчитывали? Ну то есть это действие считалось проделанной работой или просто нас занимали чем-то, чтобы под ногами не путались?

Из той же области: надо было пересчитать суммы на карточках учета операций, это два таких длинных столбика цифр. Считаешь, потом ставишь галочку, потом проверяешь, потом снова ставишь галочку карандашиком, потом перекладываешь карточку из одной стопочки в другую.

Эти бумажные архивы, это вообще прелесть что такое было. Выдают тебе пачку распечаток сантиметра в три высотой, на каждой надо поставить роспись главного бухгалтера, потом дрелью просверлить две дырки, протянуть веревочку, веревочку запечатать сургучом. Сургуч грелся в специальной кастрюльке на специальной плитке, а плитка стояла где-то в глубине здания, совсем рядом с Главным Сейфом. Надо было пройти сколько-то специальных закрытых дверей, взять с плитки кастрюльку, пойти обратно, залить сургучом веревки, а потом еще раз пройти все эти специальные закрытые двери и вернуть кастрюльку на плитку. Я уже тогда не понимала, почему бы не сделать отдельную плитку с отдельной кастрюлькой, но ходить в комнату, где Главный Сейф - это было так круто в детстве, поэтому никаких вопросов, из-за которых могла быть упущена такая возможность, не задавала. Ну поставили бы еще одну плитку поближе к архивам, ну тогда никто бы никуда не ходил, скучно же. Пачки подписанных и пропечатанных бумаг складывались в ящик, а дальнейшая судьба их мне неизвестна.

Казалось бы, я с детства тренировалась, а вот сейчас не могу ни деньги пересчитать, ни числа сложить, всегда получаются разные суммы, особенно если в пачке разного достоинства купюры. Если чисел больше десяти, то я их ни в жисть не пересчитаю с первого раза правильно, набиваю в экселе две колонки, а потом ищу ошибку, если результаты не совпадают. Документы не люблю, путаюсь в них, по десять раз перекладываю. Вполне возможно, что и в детстве у меня это не очень хорошо получалось, и в архивах творился изрядный бардак. Впрочем, архивы горели, да и банка давно уже нет.

Подписи вот только ловко подделываю, даже самые сложные.

Я, собственно, к чему это все заводила. Дяденька мне починил розетки в кухне, а еще установил плиту и стиральную машинку. Теперь я могу кушать не только стручковую фасоль из пароварки, но еще и нормальную человеческую еду. Ура-ура! А уж популяция носков увеличилась раз в десять, наверное.

Простое мещанское счастье, стыдно-стыдно.